Платки для патриоток

Фото: Василий Попов для РБК

Постсоветская история

В отделе сбыта Павловопосадской платочной мануфактуры по стенам развешаны сотни платков и шалей — с узорами от старинных до самых современных. Есть классические темные с красными розами, броские с орнаментом, нежные с весенними цветами, есть даже с восточными мотивами. Мануфактура выпускает около 800 видов платков, шалей, шарфов, кашне, палантинов, скатертей из натуральной шерсти, хлопка и шелка — 1,3 млн погонных метров в год.

Первые платки в Павловском Посаде начали ткать в 1795 году, и с тех пор выпуск продукции не останавливался. Пика производство достигло в советское время, когда предприятие в месяц выпускало столько, сколько сейчас за год, рассказывает журналу РБК гендиректор мануфактуры Александр Карташов. С распадом СССР объемы производства упали в несколько раз, а в середине 1990-х фабрика едва не закрылась. «Все могло бы закончиться, если бы не пришли на предприятие очень энергичные инвесторы», — вспоминает Карташов, который работает на мануфактуре с 1990 года. Инвесторов он не называет, добавляя лишь, что они до сих пор работают на фабрике.

По данным СПАРК-Интерфакс, больше 90% в капитале ОАО «Павловопосадская платочная мануфактура» принадлежит главе совета директоров Владимиру Стулову. Бывший инженер-технолог АЗЛК в 1988 году открыл автосервис в Ногинске. Через него познакомился с Леонидом Беласом, который с 1985 года был генеральным директором платочного объединения и предложил Стулову заняться продажами. В 1992 году мануфактура стала ЗАО «Павлово-Посадские шали», в 1995-м — ОАО «Павловопосадская платочная мануфактура». Тогда Стулов и возглавил ее вместо покинувшего свой пост Беласа, который занялся созданием Восточной межрайонной торгово-промышленной палаты Московской области, а позже стал зампредом районного Совета депутатов.

Чтобы удержать мануфактуру на плаву, собственники затеяли реформы: сократили часть рабочих, начали реконструкцию, наладили производство шарфов, кашне и палантинов. В 1995 году решили организовать собственную сеть продаж. «Мы поняли, что зависеть исключительно от воли торгового партнера рискованно — начинаются попытки стать монополистами в торговле, потом уже ты зависишь от этого монополиста», — объясняет Карташов.

В 1995 году мануфактура начала торговать платками по каталогам «Шали почтой» с почтовой доставкой, которые распространялись в регионах и сопровождались рекламной кампанией в женских журналах «Лиза», «Крестьянка» и т. д. Но продажи росли медленно: с 1995 по 2006 год они увеличились всего на 20%. Поэтому владельцы предприятия решили развивать розницу: первый магазин открылся в 2007 году в подмосковной Электростали. Затем магазины под брендом «Павловопосадские платки» открывали уже дилеры — сейчас мануфактура сотрудничает с шестью дилерскими фирмами, которые ведут оптовые и розничные продажи.

Розничная сеть включает в себя 131 магазин по всей России, 26 из которых находятся в Москве и 33  — в Санкт-Петербурге. На фирменные магазины приходится 50–60% от общего объема продаж платков ежемесячно, говорит Карташов, еще 10–15% продаж обеспечивает интернет-магазин, обогнавший в 2010 году продажи по почте. С момента открытия первого магазина количество проданных платков выросло на 40% (финансовые показатели на фабрике не раскрывают).

Со сторонними торговыми сетями фабрика не работает. «Мы создали свою сеть именно потому, что поняли, что в чужую сеть не попадешь, кроме как на кабальных условиях», — объясняет Карташов. Но мануфактура продолжает работать с оптовиками: сейчас у компании около 1 тыс. прямых договоров. Минимальный оптовый заказ — от 50 платков, за более крупные заказы производитель скидок не делает. «Нечего сбрасывать», — объясняет Карташов. Вместо скидок производитель дает оптовикам скидку в 8–10% за предоплату, столько же — за самовывоз. Но огромных заказов все равно почти не бывает — как правило, даже самые крупные клиенты берут у предприятия не более 1 тыс. платков за раз, признается гендиректор.

По данным СПАРК-Интерфакс, с 2010 по 2014 год выручка Павловопосадской мануфактуры выросла с 513 млн до 733 млн руб., чистая прибыль увеличилась с 51,8 млн до 107,4 млн руб (включая госсубсидии, подробнее  см. справку на с. 81). Эти цифры учитывают доход от прямых продаж оптовикам, заказов по каталогу и в интернет-магазине, а также учитывают розничные продажи, которыми занимаются дилеры. Сейчас фабрика производит и продает 120–150 тыс. платков в месяц, в зависимости от сезона — лучше всего платки продаются осенью и зимой. В высокий сезон рентабельность предприятия доходит до 15%, говорит замдиректора Павловопосадской платочной мануфактуры Вячеслав Долгов, а в среднем колеблется на уровне 7–10%.

Маркетологи в худсовете

Сырье для производства тканей предприятие закупает на Троицкой камвольной фабрике, а узоры для платков вручную создают восемь штатных художников мануфактуры. Платочные рисунки — кроки — в натуральный размер и в настоящих цветах делают гуашью на листе ватмана. Затем все краски разделяют по цветовым слоям и на их основе создают шаблоны для нанесения краски каждого цвета на ткань. По словам главного художника Виктора Зубрицкого, сейчас в производстве находится около 300 рисунков. Вариаций для платков в 5 раз больше: каждый рисунок часто выполняется в нескольких цветовых гаммах. Художник выдает новый рисунок раз в два месяца: ему нужно придумать идею, прорисовать детали, продумать цветовое решение и представить разработку на художественном совете.

С недавних пор в заседаниях худсовета участвуют сотрудники отдела маркетинга, говорит Зубрицкий. Художники оценивают, соответствует ли рисунок традициям и совместим ли с технологией, а маркетологи — какие цвета и орнаменты востребованы покупателями и что в моде.

«На платок Hermès французская женщина иногда собирает деньги в течение всей своей жизни — это ее заветная мечта, — говорит Карташов. — А павловопосадский платок любая российская женщина, если любит его, может прийти и купить в одночасье». В фирменных магазинах платки стоят от 450 до 4200 руб., не слишком отличаясь по цене от подобных аксессуаров массовых марок вроде Massimo Dutti или Zara. «Мы учитываем покупательную способность наших граждан, и нам неинтересно продать два платка, может быть, даже заработав те же самые деньги. Приятнее продать 20 — тогда мы становимся в 10 раз популярнее», — считает Карташов.

Протокольный подарок

У мануфактуры есть постоянные клиенты, которые приносят сравнительно немного выручки, но обеспечивают статус — это различные госструктуры. По данным СПАРК-Интерфакс, в 2013 году фабрика выиграла три тендера на поставку платков на общую сумму 702 тыс. руб.: два в управление делами губернатора Московской области и правительства Московской области и один в аппарат Госдумы. В марте 2015-го был заключен еще один контракт с московскими властями — на поставку 190 платков на 650 тыс. руб. А один из последних заказов поступил от администрации президента: в апреле изготовили партию платков по прообразу песни «Синий платочек» из репертуара Клавдии Шульженко.

Чиновники заказывают платки в качестве официальных подарков. Так, в 2010 году тогдашний президент Дмитрий Медведев во время одной из поездок по регионам преподнес платок жительнице Курска, а в 2013-м президент Владимир Путин подарил изделие матери президента Финляндии Хилкке Хелене Ниинистё в ходе визита в Хельсинки. Инициатива таких закупок, как правило, исходит от заказчиков. «От управления делами Госдумы, Совета Федерации, МИДа, правительства Московской области — это уже родные люди на предприятии, они регулярно сюда приезжают», — рассказывает Карташов.

Платки из Павловского Посада отвечают требованиям к подаркам, установленным правилами дипломатического протокола, объясняет социолог Ольга Крыштановская: они символичны, дорого выглядят, несут в себе часть русской культуры и, самое главное, изготовлены в России.

Патриотический товар

Павловопосадские платки всегда были одним из узнаваемых патриотических символов и использовались в самых разных художественных проектах: от скандальных работ художника Алексея Беляева-Гинтовта вроде «Мы все вернем назад» до акции 2010 года «Я Россия» общественного движения «Женщина за традиционные ценности», основанного Крыштановской. «Женщины покрывали им головы разным способом — мусульманки завязывали его как хиджаб, русские девочки — как платок, по-русски, — нам показалось, что это объединяет всех женщин», — отмечает Крыштановская.

Кроме того, платки стали частью уличной моды, говорит генеральный директор агентства Y Consuting и модный блогер Дарья Ядерная. Если продажи увеличились во многом благодаря рекламе и развитию розничной сети, то проникновение в массовую культуру случилось независимо от этого, считает она: россиянки подхватили тему платков и стали тиражировать ее спонтанно, а мануфактура смогла удачно воспользоваться моментом.

Павловопосадские платки неоднократно появлялись в работах российских модельеров: еще в 2010 году Вячеслав Зайцев создал на их основе коллекцию «Истоки», а сейчас их используют в качестве материала сразу несколько молодых российских дизайнеров. Правда, платки — дорогая ткань: по оптовой цене они обходятся примерно в 1800 руб. за единицу, а мелким оптовикам предприятие идет навстречу неохотно, говорит владелица бренда Varvara Анастасия Макаркина, чей шоу-рум шьет джемперы, юбки и варежки из павловопосадских платков. К тому же перед шитьем платок необходимо подвергнуть специальной обработке, чтобы шерсть не осыпалась при кройке, продолжает она. Технологически процесс достаточно сложен, и на выходе добавляет 30% к стоимости производства изделия. В итоге джемперы и юбки Varvara продаются по цене 6–8 тыс. руб.

Но все сложности окупаются, признает Макаркина: одежду из платков охотно раскупают, в том числе иностранные заказчики. «Когда я стала делать вещи из павловопосадских платков, они мне просто нравились самой, я подбирала цвета и красиво сочетала их с одеждой. Я пришла к этому интуитивно, а люди с бизнес-чутьем наверняка поймут, что платок — это как историческая ценность, часть российской культуры, его можно поставить в один ряд с матрешкой», — говорит дизайнер.

В высокой моде такие аксессуары, как павловопосадские платки, нужно применять с осторожностью, считает российский модельер Игорь Чапурин. «Конечно, платки могут быть частью образа a la russe, но обыграть их не пошло — большое искусство, доступное единицам, — считает он. — Когда мы начали показывать свои коллекции на Западе в рамках Недели моды в Париже, некоторые ждали от нас чего-то лубочно-этнографического: дикого меха, хохломской росписи, советских символов и прочего в том же духе.  Но мы понимали, что это тупиковый путь — удивить на раз».

Русские мотивы в высокой моде в свое время активно продвигал дизайнер Денис Симачев, время от времени они проскальзывают и в коллекциях западных модельеров, отмечает главный редактор журнала Interview Russia Алена Долецкая. В 2005 году казацкие головные уборы и цветочные принты в русском стиле использовал Роберто Кавалли; в 2012 году платья с фольклорными цветами, напоминающими узоры на платках, появились в осенней коллекции Dolce & Gabbana. Такие вспышки интереса к российской моде прибавляют платкам кратковременной популярности, но в целом они — явление скорее вневременное, считает Долецкая. У павловопосадских платков настолько богатые традиции, что они не могут выйти из моды, говорит она, «и если матрешки, например, превратились в предмет ремейков — юмористических, сатирических и прочих, то платок — невероятно женственный аксессуар и к тому же хорошего качества, поэтому всегда будет нарядным».